фанатики режут, — я посмотрел в глаза Екатерине, пытаясь заметить хоть какую-то реакцию на последние слова, но та хранила невозмутимость.
На чистосердечное признание я, понятное дело, не рассчитывал — всего лишь надеялся каким-то чудом разглядеть мысли княгини под непроницаемой маской. Не получилось. Она слишком хорошо собой владела. И всё же, Екатерина не стала отрицать, что Вахрамеевы крышуют банду Хосейни. И одно это уже многое значило.
— Не стоит валить на нас все грехи, — ответила Екатерина. — Орловы уже двести лет управляют империей. Вот и думай, кто виноват и кто довёл страну до такого состояния. Это сложная тема, Денис, и может быть, однажды мы ещё обсудим её, — произнесла Екатерина мягче. — Ты слишком юн, и пока видишь мир в чёрно-белом свете. Однажды ты начнёшь видеть проблему шире… Я надеюсь, что начнёшь. Иначе тебе сложно будет принять уготованную роль и найти здесь своё место. А вообще, Афанасий Степанович правильно говорит: завтра тебе понадобится ясный разум, так что иди лучше отдыхай.
Меня не по-детски рубило после сегодняшней бессонной ночи, и потому я послушался совета: отправился в номер.
Комната Веры находилась недалеко от моей, дверь была приоткрыта. Я подошёл, постучался, мне никто не ответил. Заглянул внутрь — никого. Обеспокоившись исчезновением Веры на ночь глядя, я отправился искать её.
Нашёл в зелёном уголке. Девушка, как загипнотизированная, стояла и смотрела на огромный аквариум.
— Ой, простите, я тут это… — она встрепенулась, услышав мои шаги за спиной.
— Всё в порядке, — сказал я. — Чувствуй себя, как дома. Можешь здесь бывать, когда захочешь — я тебе объяснял это. Только в другие отсеки не ходи. Надеюсь, неразбериха наверху скоро закончатся, мы переберёмся на поверхность, и ты поедешь к своей семье.
Вера неуверенно посмотрела на меня:
— К семье? Кто моя семья? Ты их знаешь?
— К сожалению, нет. Я знаю только твоего дядю. Он — полицейский, он искал тебя. И я тоже тебя искал. Хочешь, пойдём посидим в гостиной?
— Нет… э… я лучше пойду… не знаю. Я не знаю, что делать. Я не помню ничего. Я не помню, кто я. Кто все эти люди? Что это за место?
Кажется, Вера отошла от первого испуга и начала задаваться вопросами, которые её приучили не задавать. Она выглядела растерянной и подавленной, и я подумал, что не стоит дальше мучить её разговорами. Информацию надо подавать дозировано, а сейчас нам обоим надо было поспать.
— Пошли в номер, — сказал я. — Я постепенно тебе всё расскажу. Это место, бункер, принадлежит одному из аристократических родов Российской Империи — Вахрамеевым. Они помогли найти тебя. Возможно, ты начнёшь вспоминать какие-то детали из собственной жизни, когда вернёшься в свою семью, а сейчас тебе надо просто успокоиться и расслабиться.
Мы дошли до её номера, я пожелал Вере спокойной ночи и отправился к себе. Снова стало тяжело на душе. Мне показалось, что надо поскорее отвезти девушку родителям. Неизвестно, что произойдёт в Белом городе в ближайшее время, неизвестно, как поступят Вахрамеевы, если я перейду на сторону народного войска. Я не хотел подставлять её под удар.
В гостиной был телефон. Я вернулся туда и набрал домашний номер капитана Лаптева. Ответили он не сразу, я даже подумал, что его нет дома. Лишь, когда стрелки часов перевалила за двенадцать, Лаптев взял трубку.
— Денис? — удивился полицейский. — Ну здравствуй. Не ожидал услышать тебя. Думал, ты пропал с концами. По какому поводу звонишь?
— Завтра после восьми вечера жди у восточных ворот в Белый город. Я нашёл Веру. Забери и отвези к семье, — сказал я коротко
— Ты нашёл… Постой, ты нашёл Веру? Как? Ты где сейчас?
— Не важно. Ты слышал: после восьми у восточных ворот. И на этот номер не звони.
— Хорошо, я буду, — в голосе Лаптева слышалась растерянность: новость оказалась слишком неожиданной.
Следующее утро началось с инструктажа. Его проводил Виктор Сергеевич. Со мной на задание отправляли лейтенанта Филиппова. Мы оба должны были переодеться в армейскую форму, проникнуть в пустующую часть дворца Орловых и найти такую позицию, откуда виден кабинет Вадима. В теории это выглядело несложно: здание имело замкнутую треугольную планировку с внутренним двором, и разведчик доложил, что подходящая позиция имеется. Но как получится на практике, я не знал.
Операцию запланировали на ранее утро завтрашнего дня, а сегодня мне предстояло запомнить план здания.
После инструктажа выдалось немного свободного времени, и я решил проведать Веру. Хоть мне и тяжело было общаться с ней, я понимал, что девушка нуждается в поддержке и доброте, и собирался сделать всё, что в моих силах. К тому же надо было подготовить её к вечернему отъезду.
Подойдя к двери, я постучался. Никто не открыл. Я подумал, что Вера пошла в зелёный уголок или ещё куда-нибудь, и отправился искать её. По пути встретил Кристину, спросил её, не видела ли она Веру.
— Она была в комнате, когда я привезла завтрак, — ответила Кристина.
— То есть, она сейчас в комнате?
— Кажется, да. Она пока не вызывала слугу за грязной посудой.
Я нахмурился. Нехорошее предчувствие зародилось где-то в глубине души и стало разрастаться с невероятной скоростью.
— Я же просил тебя присмотреть за ней, — упрекнул я Кристину. — У тебя есть ключи? Можешь открыть дверь?
— Нет, ключи у экономки, а она… — проговорила горничная, слегка обескураженная моим резким тоном.
— Так чего ждёшь? Быстро за ключами!
Вернувшись к двери, я стал стучаться и звать Веру, но ответа не было, мне становилось всё тревожнее.
Экономка — высокая и худая женщина лет сорока — прибежала с ключами очень быстро, и открыла дверь.
Я вошёл первым.
Рядом с кроватью на пропитанном кровью ковре лежала Вера. Запястье левой руки её было рассечено, в правой она сжимала небольшой блестящий предмет — столовый нож.
Глава 16
Вечерело. Я сидел на скамейке в сквере и наблюдал за тремя мамашами, что стояли по другую сторону фонтана и беседовали, покачивая детские коляски. Внутренний карман моей куртки оттягивала рация. Надо было выйти в эфир, но я медлил: тут постоянно кто-то ходил, и я опасался слежки и того, что Вахрамеевы, узнав о моих тайных переговорах, заподозрят меня в «измене».
А пока я ждал, мысли мои вертелись
